 |
|
|
Программа Escape: Слишком длинный для Манифеста
Комод, №10, c.47, 2001.
Возможна ли сегодня красота?
Что может быть нелепей этого вопроса?
Мы, члены программы Еsсаре, отвечаем вам: да, красота возможна, но где она? О, без сомнения, красота не находится в музеях, и она - не в великом произведении художника Рублевеласкесезанна. Она не в галерее "Айдан" и даже не в Новой Академии Тимура Новикова. Она вообще не во всех этих тряпках и деревяшках, побочных продуктах художественной деятельности. Впрочем, истинные художники отходов не оставляют, их высокий удел - невидимое искусство. Такими были пророк Исайя, Мария Египетская, Иван Яковлевич Корейша, принцесса Елизавета Гессенская и многие другие, чье искусство было столь же невидимым, сколь прекрасным.
Но где же все-таки обретается красота?
Мы заявляем: она в нас. Мы живем - мы искусство! Это искусство можно было бы назвать потенциальным, ибо оно может состояться всегда и везде, но ... может и не состояться. Потенциальное искусство - это не только мы, художники, но это еще и вы - зрители. Вы живете, и вы - искусство. Больше нет разделения на художника и зрителя, жреца и профана, артиста и наблюдателя, но все - искусство. Однако, чтобы стать таким искусством, нужно отбросить все и сделать шаг навстречу красоте. Сегодня это означает - повернуться к этическому. Очевидно, что из всех революций XX века самой последовательной и, возможно, самой разрушительной, была революция этическая. Лозунгом этой революции стал клич Ницше "Бог умер". Современное искусство сделало немало для преодоления этической границы, но сегодня оно само оказалось в ловушке, выстроенной руками художников. Разрушение нормы как основной принцип авангарда само превратилось в норму, культура погружается в энтропию, т.к. ей больше нечего преодолевать и "все дозволено". А с другой стороны, у нее нет сил выработать новый этический проект, который бы мог иметь отчетливое оправдание.
Мы заявляем, что поворот к этическому возможен, прежде всего, через отказ от успеха, единственного мерила работы художника 90х годов. Современный художник снова должен вспомнить о традиции, как ни дико это сегодня звучит. Но мы говорим не о традиции стиля или формы. Традиция полнее всего выявляется в аскетичности, неизвестности и смирении. Вторым важным условием этой новой-старой этики будет решимость заговорить со зрителем. Но для этого художник должен совершить побег от законов правильного письма. Современные художники стараются писать правильно, они овладели этим искусством и старательно выводят свои каракули для себя и немногих посвященных. Последние тоже знают: надо читать правильно. Так они и читают. Правильно писать и правильно читать: круговая порука, безопасность и относительное удовольствие. Совсем другое дело - заговорить со зрителем. Начнем с того, что это всегда опасно. Ведь можно натолкнуться на полное непонимание, равнодушие, враждебность. Можно просто получить по морде. Это неприятно. Кроме того, заговорить со зрителем - это значит - заговорить со всеми зрителями. Имея дело с настоящим искусством, мы рано или поздно осознаем, что оно обладает очевидной внятностью для всех. Заговорить со зрителем - это, значит, заговорить на ясном, открытом и очевидном языке, который может быть выработан только в результате больших и бескорыстных усилий. Этот язык должен родиться в недрах современного художественного письма, превозмочь и, быть может, даже уничтожить его.
Наши жесты просты и элементарны. Прошлым летом двое из нас на фестивале в Царском
Селе устремлялись в бегство, сметая все на своем пути, стоило кому-нибудь обратиться к ним с членораздельной речью. Таким образом они разрушали ложную коммуникативность тусовки. Ради прямого общения, в основе которого - доречевые формы контакта - объятие, удар, толчок. В другом случае мы вступили с публикой в футбольное противоборство на выставке, посвященной двум нашим учителям: Анатолию Звереву и Федору Черенкову. Один из нас в Еврейском Культурном Центре поедал мацу, запивая ее томатным соком, а под конец блевал, провозглашая: "от вашей войны меня тошнит". Это было отвратительно, бессмысленно и изысканно. То есть красиво. Наконец, мы организовали выставку наших великих - предшественников - Диогена, Николая Чудотворца, Жанны д'Арк, Василия Чапаева - словом, всех тех, кто бросил свое искусство живописи ради того, чтобы самому стать искусством.
Таким образом, мы свидетельствуем, что искусству необходимо вернуться к его исходным и последним рубежам - к страху, игре, голоду, любви. Мы не имеем права выбирать между этими явлениями, останавливаться на каком-либо из них, потому, что только в своей убийственной и благодатной целостности они и могут явить нам подлинную красоту.
|
|
|
