 |
|
|
Лиза
Морозова :: Портфолио
:: Тексты
"КУКарт- 4" как артефакт любви
и служба романтических знакомств
На фестивале в Минске в одном из главных выставочных залов города мне пожаловалась уборщица: "Стало невозможно нормально вымыть пол: никогда не знаешь - мусор это или авангард. Уберешься, а потом - скандал". Поэтому в Запасном Дворце Царского Села ( "Интерстудио"), где в июне проходил очередной - четвертый по счету - фестиваль "КУКарт", уборщиц нет. На всякий случай. Чтобы не "замели" наше искусство.
Мусор - традиционный в современном искусстве повод для философских размышлений. На "КУКарте" он также нередко становится расхожим материалом для создания актуальных произведений.
Например, Сергей Никокошев превратил подсобную театральную свалку в мифо-поэтический космодром (работа "Space dog"). Под модную музыку зрители, разместившись в "кабине", украшенной мигающими фонариками и фольгой, могли сами выбирать, остаться ли им в манящем и светящемся дискотечно-мусорном раю или стартовать, отправляясь в видеопутешествие по улицам Цюриха с буттафорским псом, беззвучно воющим на проекцию звездного неба на стене.
"Мерцание" художников между созданием произведений искусства и живым общением - специфика "КУКарта", который с самого начала создавался не как фестиваль-выставка, а как пространство для коммуникации. Искусство здесь, даже самое лучшее, естественным образом оказывается чем-то побочным, в некотором роде - "мусором". Это соответствует и отношению самих царскосельских художников к своему искусству. Они рассматривают его как жизненный артефакт и со свойственной им ироничностью уже давно переименовали собственные художественные эксперименты в "арт-экскременты".
Жизнь "off festival" - самое интересное на фестивале. "КУКарт" неизменно порождает многочисленные интернациональные романы и разбивает сердца. На нем возлюбленные из разных стран раз в год назначают друг другу свидания или, наоборот, специально приезжают сюда, чтобы тут расстаться. Поэтому искусство смотрится довольно "мусорно" на фоне реальных страстей, которые традиционно разгораются летом в Царском Селе.
Многое из того, что показала на этот раз группа "Запасный выход" так или иначе было связано с переживанием личных связей, начавшихся здесь, на фестивале. Так, вышеописанная инсталляция С. Никокошева, по сути, посвящена его швейцарской невесте, художнице, с которой он познакомился на предыдущем "КУКарте".
Видеоинсталляция Татьяны Подвигиной "Подводное плавание"- отчет, расположенный по временной оси в пространстве строго концептуального графика, Он рассказывает о всех посещенных ей в жизни местах и встреченных людях. Работа состояла из большого количества листов бумаги с именами и названиями городов, а также лирического видеофильма, где изображение частей тела художницы в воде сопровождалось автобиографическим текстом о месте водной стихии в жизни Татьяны. Инсталляция притягивала множество зрителей: в ней содержалось ненавязчивое предложение познакомиться. Список пополнялся в течение фестиваля, и каждому хотелось увидеть свое имя в этом ряду. Особенно это касалось мужчин - девушка-то красивая.
Инсталляция Владимира Быстрова занимала два лестничных пролета. Зритель, поднимаясь по темной лестнице, неожиданно обнаруживал, что ступил в запрещенное пространство, за оградительные флажки. Но здесь его успокаивала еле заметная табличка с надписью: "Делай, что тебе хочется". Перед ним оказывался перевернутый вверх экраном монитор с изображением вида из окна - чуть-чуть покачивающиеся голые ветки. Видеохокку.
Вторая часть инсталляции - пустая на первый взгляд слайд-проекция. Однако при внимательном рассмотрении световое пятно начинало превращаться в еле заметный точечный портрет курящей женщины. Интимный женский шепот - перевод фразы из английской песни, звучащий на ломаном русском. Кошачье мяуканье. (Открою секрет: героиня - снова иностранная художница...).
Работа Тимы Тэшу - висящие в два ряда вниз головой прекрасные рыжие цветы, умирающие и отдающие свой аромат.. Если спускаешься по выгороженной "черной" лестнице - хлещут по лицу. Мягкий красный свет. Невнятное абстрактное видео вдалеке. Художник здесь выступает как "человек, отнимающий аромат у живого цветка", как зюскиндовский Парфюмер. Поводом для создания этой инсталляции опять-таки послужила реальная встреча с молодым немецким фотографом, который приезжал на предыдущий фестиваль; об этом повествует фонограмма короткого автобиографического текста.
Своеобразным памятником фестивальному времени, прожитому Тимофеем Костиным, стал его перформанс "Консервированное время" и созданная в результате инсталляция. Каждый день в определенные часы (с 15-00 до 17-00) художник с помощью паяльника создавал белую кораллообразную конструкцию из пластика, осуществляя перевод своего внутреннего ритма в пространственную структуру. Одна единица персонального времени Костина соответствовала одному пластиковому модулю.
Связь художника со своим произведением оказалась поистине симбиотической, так что по состоянию конструкции можно было узнать о душевном состоянии автора. Однажды, войдя в зал, я обнаружила инсталляцию упавшей и криво лежащей на полу. Вскоре позвонил грустный Тимофей (из Петербурга). Конечно, и здесь не обошлось без швейцарской художницы...
Зимой автор обещает высвободить законсервированное время, а заодно и энергию прошедшего фестиваля, разрушив свою прекрасную конструкцию. Но вот что в этом случае произойдет с ним самим?
Уборщицы у нас нет. Зато есть суровая Вахтерша. В девять вечера, когда она ложится спать (а наша богемная жизнь только начинается), входная дверь закрывается на ключ. На этот случай существует потайной ход - одно из окон, которое по внутренней договоренности традиционно не закрывается.
Мой художественный жест на первый взгляд может показаться жестоким - я лишила "Запасной выход" запасного выхода, превратив это окно в объект искусства. Теперь вид из него утроился с помощью фотографий "в натуральную величину" и видео, снятых с одной точки. Только здесь, в этой точке еще сохранялась иллюзия подлинности, и реальные колонны за окном совпадали с фотоизображением (инсталляция "Четыре четверти").
Таким образом, сама возможность существования "запасного выхода" была подвергнута сомнению: реальное окно стало тавтологической "обманкой". То была намеренная провокация - для профилактики и внутреннего оздоровления группы "Запасный выход". Как показывает опыт первобытных инициаций, которые здесь в чести, "искусственное вызывание кризиса предотвращает его естественное наступление". Так же закупоривали алхимические сосуды - чтобы происходила необходимая трансформация... Подождем результатов.
"Кукарт" неоднократно критиковали за отсутствие темы, концепции, плохую организацию и слабое освоение огромного и выигрышного пространства. Последние два фестиваля - внеочередной "Кукарт -3,5" 1998 года и нынешний, 4-ый, во многом эти проблемы решили. Но не "сверху", а скорее, изнутри. Он стал более тихим, камерным и оттого - более стильным. Выставка "хозяев" Запасного Дворца отразила нарастающую самостоятельность группы "Запасной выход", который, на мой взгляд, постепенно выходит на новый уровень, переходя от юношеской наивности и простодушия к осознанной стратегии прямого высказывания.
Эффект "игры с открытыми картами" оказался притягателен - на фестивале к группе вполне официально примкнул художник Богдан Мамонов. Он еще раз предпринял попытку анимировать свою память: его работа - большая фотография из семейного альбома (где немецкая бабушка художника в юности кушает землянику) разместилась в пострадавшей от недавнего пожара гримерке третьего этажа. "Вечным" фоном для нее стала фонограмма фортепианного этюда. Эта инсталляция напоминала флаг на руинах, возвещавший победное - "всюду жизнь".
Археологические раскопки "утраченного времени" одновременно продолжались этажом ниже в "швейцарском" зале, где проживала Мо Динер и звучал опять же фортепьянный "концерт"- швейцарская мама художницы играла Чайковского (видеоинсталляция).
Другая коммуникационная удача организаторов фестиваля - П. Инфантэ и А. Горюнова, также выразившие желание сотрудничать с "Запасным выходом". Ими был показан аудиовизуальный проект "Морфология огня" (слайдпрограмма), где огонь неожиданно сталкивался с другими стихиями в городском и природном пространствах. Нечасто удается сохранить в документации своего художественного действа ту энергетику, которая возникает от соприкосновения реальной жизни и искусства, на их границе. В этом и состоит, по-моему, потомственный секрет Инфантэ.
"КУКарт" был, как всегда, задуман как art in progress. У такой стратегии имеются свои специфические особенности: т.к. акцент делается на общении, и процесс создания работ растянут на весь фестиваль, то окончательный результат - выставка как таковая - предъявляются заждавшимся зрителям в готовом виде только на закрытии. Неудивительно, что только с последним штрихом И. Иогансона - размещенными по всему периметру большого зала маленькими "портретами" отдельных букв в аккуратных рамочках - новым вариантом его "Первопечатной машины" - это пространство замкнулось и приобрело необходимую целостность.
А так как реальное и психическое пространства у художников часто совпадают, то с завершающим художественным жестом замкнулось и всеобщее пространство коммуникации "КУКарта-4".
Но "служба романтических знакомств" продолжит свою работу и зимой,
в промежутке между фестивалями.
|
|
|
