Фестиваль перформанса группы "Лето" проводится второй год, инициированный Антоном Литвиным и Максимом Илюхиным. И второй раз этот марафон длится 5 дней, проходит в разных точках города, а вечерами видеодокументация представляется зрителям в старом помещении галереи "Проекта ОГИ". В этом году места были выбраны более удачно и более знаково - Соборная площадь Кремля, территория у входа ГМИИ им. Пушкина, Новодевичье кладбище, Смотровая площадка, Новоарбатский гастроном - в отличие от прошлогодних - Зверев мост, Ленинградский вокзал, зоопарк и т. д. Состав участников остался примерно тем же: в эту группу объединились более десятка представителей молодого поколения художников из двух первых выпусков школы "Новые художественные стратегии" (нынешние студенты этого курса, третьего по счету, интереса к участию не проявили).
Начало фестиваля "Лета" почти совпал с событиями 11 сентября, кроме того, день, ближайший к этим событиям, оказался назначенным к проведению на Красной площади. И хотя "Лету" явно чужда политизированность, реагировать пришлось (А. Литвин, Т. Козырев). Эта реакция была мгновенной и почти что единственной среди московских художников (в данном случае не важно даже, что именно делалось). Без нее фестиваль нельзя было бы продолжать - настолько сильной была аура нью-йоркских событий. (На два дня позже состоялась очередная акция "КД", которая подтвердила это ощущение - Нью-Йорк неизбежно оказался сильнее любимого мною искусства "КД".)
Если в прошлом году несравненным "хитом" стал перформанс Илюхина и Ковылиной "Легкий ужин" - концептуально-лирический трюк с легкой идеей и тяжеловесным исполнением (художники поужинали, сидя за столом, спущенным на веревках со Зверева моста и висящим прямо над водой), то в этом году один такой перформанс назвать трудно. Кроме бессменных лидеров "Лета" Илюхина и Литвина, нельзя не отметить "новопоявившихся", менее известных до этого времени Темура Козырева и Константина Ларина. Впрочем, как таковая идея лидерства и иерархии "Лету" также чужда, и это в них кажется наиболее симпатичным, а также симптоматичным для сегодняшних молодых вообще: идея коллективности, похоже, витает в воздухе (вспомнить хотя бы художников, группирующихся вокруг галереи "Франция", или еще до них "Запасной выход", существовавших как коллективное тело (правда, строившихся на других принципах).
Действия "Лета" выглядят довольно "разношерстными" - есть среди них акции веселые, как студенческий капустник, или, наоборот, "классические", интровертивно-нарциссические по стратегии (Первов, "Я памятник себе воздвиг..."), есть жесты более прямые и открыто выражающие сопротивление системе (например, Антон Литвин пытался заколотить дверь в Пушкинский музей и повесить табличку "Закрыто", а в другой раз - блокировать кассу в Новоарбатском гастрономе). Максим Илюхин выражал свое сопротивление более мягко и иронически: выкрашенный в зеленый цвет, в камуфляже, он пытался, как шпион, тайком проникнуть на территорию Пушкинского музея. В другой своей акции этот художник весь день ходил с двумя пакетами, полными продуктов, и только внимательный зритель, присмотревшись, мог разглядеть наручники, которыми Максим был к ним "прикован".
Но вышеперечисленные перформансы, тем не менее, не так типичны для "Лета", хотя и более заметны. Для этой группы сегодня скорее характерна тенденция, которую Екатерина Деготь несколько лет назад обозначила как "эстетика дружелюбия". Их действия часто бескорыстны и бесхитростны, а сами они заботливо-открыты по отношению к публике. Как, например, Темур Козырев в костюме клоуна, раздающий прохожим листовки с надписью "Мне от вас ничего не нужно. Спасибо, что взяли этот листок", или Константин Ларин и Юлия Аксенова, обустраивающие туалет на Красной площади. В отличие от радикальных перформансов и акций 90-х, часто связанных с риском и скандалом, молодые художники из группы "Лето" в большинстве случаев не ищут ни того, ни другого, и слава их тоже, похоже, не прельщает. Действия "Лета" в большинстве своем выглядят как форма группового времяпрепровождения молодежи, часто даже семейного отдыха. Как своеобразная терапия для усталого дизайнера, наподобие вечерней пробежки перед сном. Клуб самодеятельного перформанса с атрибутами реального КСП - например, встать в круг на Красной площади и пусть у всех одновременно зазвонят мобильники. С минимальной долей риска - быть забранным на час в "ментовку".
Несмотря на отдельные жесты, общее свойство перформансов "Лета" - нейтральность, неразличимость, отсутствие пафоса; создается ощущение, что делаются они как бы для самих себя. В некоторых сквозит демонстративная аутичность, асоциальность, домашность. Наиболее точное представление о "Лете" передает, на наш взгляд, перформанс Константина Ларина, смиренно сидящего на Новом Арбате, завернувшись в клетчатый плед и индифферентно смотрящего телевизор.
Более строгий критик, может быть, списал бы эти особенности на то, что многие участники еще только начинают и не успели выработать свой стиль и внутреннюю точку отсчета, но я все-таки склонна верить, что это осознанная позиция, отличающая новое поколение, и понадеялась бы, что новое искусство будет скорее делать уклон в нонспектакулярность, "невидимость" больше, чем, например, возрождать прямую критику или делать ставку на агрессивную визуальность. Во всяком случае, пока первая тенденция в "Лете" побеждает. Даже члены группы, работающие в другой эстетике, не чуждые репрезентации, кажется, корректируют свои действия в соответствии с общей направленностью.
Впрочем, написав несколько раз подряд про "Лето" в третьем лице - "они", я невольно осеклась. Не "они", а "мы". Ведь я и сама не удержалась и честно делала акции в ходе фестиваля "Лета", хотя вроде бы ничего не ждала от этого мероприятия. Почему? Потому что на общем фоне вялости молодых художников и кажущегося упадка жанра перформанса это инициатива добрая и, возможно, приведет к складыванию молодого сообщества, а выпадать из него негоже.