"Quartett"
Видеоинсталляция, Пражская Биеннале I,
Национальная Галерея/ Велетржни Палац, Прага


ПРЕОДОЛЕВАЯ ОТЧУЖДЕНИЕ
Екатерина Лазарева

Чем является глобализация для мира искусства? В действительности ли происходит переозначивание пространств - меняются ли местами мировые "центры" и "периферии"? Способствуют ли проявленные в международном контексте культурные различия реальному культурному обмену? Приводят ли они, в конечном счете, к полной гомогенизации искусства? Может ли коммуникация содействовать "глобализации снизу"? В действительности ли необходимо преодолевать изоляцию?

Художественные проекты, представленные русскими художниками, демонстрируют весьма широкое понимание предложенных тем Биеннале ("миграции", "мультикультурализм" и "новые культуры"). На мой взгляд, ключом к пониманию этих проектов может стать понятие об "отчуждении" и попытке его "преодоления".

Собственно говоря, отчуждение - довольно общее понятие, укоренившееся в философии, социологии, психологии, экономике. Хотя, вероятно, центральное место оно все же занимает в философии труда Маркса. В зависимости от вышеуказанных контекстов, преодоление отчуждения также может осуществляться разным образом, начиная от психоанализа и заканчивая революцией. Далее я попробую предпринять интерпретацию этих художественных работ в контексте различных аспектов отчуждения.

"Трудовой" аспект отчуждения восходит к раннему Марксу и тесно связан с индустриальным обществом. При этом отчуждение - постоянное состояние большинства людей как в индустриальном, так и постиндустриальном обществах. В 90-е капитализм победил даже в заповеднике эксперимента, где утопическое построение коммунистического общества должно было навсегда покончить с отчуждением. Но означает ли это, что капитализм - тот неизбежный способ отношений, при котором большинству населения Земли с большим или меньшим комфортом суждено жить в 21 веке? Работа Антона Литвина ("Аленький цветочек" или "Красавица и чудовище") в этом контексте обретает особенно пронзительное этическое звучание. Внимание художника привлекла абсолютная реальность найденного им объекта и всей ситуации, которую едва ли можно придумать нарочно. Интересно, что проект отснят на ЗИЛе - заводе, который является одним из главных индустриальных символов Советской Империи, порожденной известным тезисом Маркса о преодолении отчуждения промышленного производства через революцию. Что может стать альтернативой такого преодоления сегодня? Как могут люди сопротивляться эксплуататорской сущности Завода? Могут ли выращиваемые ими цветы предотвратить революцию в будущем или они лишь последнее пристанище, прежде чем они согласятся жить механически, так же как они работают?


Может ли современный человек в полной мере испытывать отчуждение подобное наемному работнику 19 века? В действительности, его воздействие лишь усиливается - теперь оно сопровождает не только труд, но становится одним из главных аспектов современного медиатизированного мира. Отчуждение современного общества становится тотальным, когда окружающую реальность подменяют товар и спектакль. "На этапе "второй индустриальной революции" отчужденное потребление становится некоей обязанностью масс, дополнительной по отношению к отчужденному производству" (Ги Дебор, "Общество спектакля"). Андрей Устинов в "Изгнании из рая" предлагает проект критики потребления и корпораций, выбирая для этого самый одиозный для антиглобалистов объект - МакДональдс. Его серия комиксов является документацией перформанса, проведенного им в одном из петербургских МакДональдсов, который в этой акции становится метафорой потребительского рая. И как праотцы человечества Адам и Ева были изгнаны из рая - Мира Возможностей, где было наложено табу лишь на Свободу Выбора, так и художник оказывается изгнан из современного рая, когда он преступает порог общественных норм, которые для него являются абсолютно искусственными, навязанными хозяевами этого мира. Соединение библейского текста и текста рекламных буклетов лишь обнажает порочность законов, воздвигнутых в обществе потребления. Серия проектов, посвященных МакДональдсу, является ироническим исследованием феномена глобализации и унификации мировых стандартов, подчинения корпоративной этике. Возможно, сегодня в России после опыта многолетнего давления коммунистической идеологии, идеология мировых корпораций считывается еще более четко, нежели в контексте западного общества.

Другой аспект общественных отношений - проблема отцов и детей, а точнее бабушек/дедушек и внуков возникает в работе "Интервенция курсора" Максима Илюхина, который говорит о выпавшем из современного мира поколении людей, о нарушении коммуникации между разными социальными группами. Его работа посвящена миру пожилых людей, родившихся и выросших в СССР, идентифицирующих себя с этой больше несуществующей страной. Эта реальность встречается с иной - т.н. "виртуальной реальностью" - миром новых технологий и коммуникации, которые обуславливают новое восприятие времени и пространства, а также новую цифровую визуальность. Как правило, эти миры практически не взаимодействуют друг с другом и продолжают сосуществовать отдельно, находясь в то же время в тесном соседстве. Именно это отчуждение пытается преодолеть художник, соединяя обе реальности в своей работе. Кроме того, он пытается создать позитивный образ пожилого человека, который в наши дни, как правило, остается за пределами визуальной культуры масс-медиа, прославляющей молодость, красоту, здоровье и благополучие. В старой проблеме отношений между поколениями Максим Илюхин подчеркивает сходства, что позволяет встрече поколений состояться, несмотря на различия в ценностях, идеалах и образе жизни.

Одно из социологических определений отчуждения связано с тем особенным моментом в истории, когда творческая активность индивида ограничивается и он оказывается порабощенным продуктами собственной деятельности. С другой стороны, любой творческий акт, создание произведения искусства связан с необходимым отчуждением произведения от художника. Возможно такого рода неизбежное отчуждение в искусстве не столь тотально и драматично. Можно ли найти примеры неотчужденного творчества в современном мире? В этом контексте фотосерия Георгия Первова "Творчество" может быть воспринята как попытка обнаружить в современности некое первобытное состояние искусства, которое располагалось бы на стенах и обладало бы минимумом изобразительных характеристик и представляло непростые символические картины. Художник тщательно фиксирует изображения на стенах (слишком простые, чтобы их можно было назвать "граффити") - документы реальности московских городских окраин. Он размышляет о природе этого типа творчества и отмечает, что культурные (или субкультурные) отличия проявляются уже на самом простом, почти рудиментарном уровне. Здесь мы подходим к не менее важному аспекту отчуждения.

Отчуждение имеет отношение к национальному и миграции, в той мере, в какой "иностранный" - одно из значений "alien". В нынешнюю эпоху глобализации, массовых миграций, взаимодействия культур этот аспект становится как нельзя более актуальным. Проблема отчуждения по национальному признаку, как ни странно, сегодня весьма значима и для такого в целом склонного к смешению и демократизму мира как мир искусств. Елена Ковылина, москвичка по рождению и жительница Берлина, задается вопросом о возможности современного искусства быть представленным по национальному признаку тогда как миграции стали обычным делом в мире искусства. Какой стране должны принадлежать Пикассо, Кандинский и Шагал? Сохраняют ли свои культурные различия современные художники, которые сегодня путешествуют по всему миру? И должны ли они обязательно сохранять их, чтобы в глазах международного сообщества быть своего рода экзотикой? Или художник - гражданин мира, космополит, который использует мифы и вещи, которые лежат у него под ногами? Сама Елена в предпочитает балансировать на грани двух крайностей, не отдавая предпочтения ни интернационализации ни национализации искусства, хотя говоря о собственной идентичности она, скорее, определяет ее как "постсоветскую", нежели как русскую или немецкую. Ее проект "Домофон" посвящен эмигрантам из России и СССР. Маркируя их "иностранность" в западноевропейском контексте Елена задается вопросом, к какой культуре они принадлежат - ведь многие уехали десятилетия назад, многие родились от родителей эмигрантов. И это 800 тыс. из 3,5 млн. жителей Берлина!


Проект Программы Эскейп, а также персональный проект одного из участников Программы Лизы Морозовой продолжают размышление о новой реальности мультикультурализма, взаимодействии культур и территорий и о возможности коммуникации культур в рамках единого художественного пространства. Оба проекта выполнены в эстетике и идеологии "нонспектакулярного искусства", одним из ярких выразителей которого является Программа ESCAPE на московской художественной сцене. Создавая незаметную рамку, организующую обыденность, и оставляя пространство для активности зрителя, нонспектакулярное искусство обращено к критике масс-медиа, индустрии развлечений и культурного производства. Лиза Морозова обращается к парадоксальному размыванию государственных и культурных границ, к разрушению понятия о маргинальности и мейнстриме. В итоге жест художника радикальным образом отменяет бинарные оппозиции, такие как "периферия" и "центр", демонстрируя их совпадение в пространстве самой Пражской Биеннале. "Мультикультуральное шоу" - своеобразное поэтическое размышление на тему Биеннале, которая является в равной мере предметом и контекстом этого проекта. Видеоинсталляция "Квартет" Программы ESCAPE, напротив, подвергает сомнению глобалистский миф о возможности слияния человечества в тотальной коммуникации. Препятствием в коммуникации является наша склонность видеть в Другом себя. "Я начинаю догадываться, почему ты во всем согласен со мной, дело даже не в твоем равнодушии, просто в моих словах ты слышишь только собственную мысль, и этим обрекаешь себя на вечное одиночество". Прекрасной иллюстрацией этого послания становится струнный квартет, который играет Бетховена, тогда как зрители слышат Шостаковича. Обнаружить несоответствие звука изображению не так просто - его уловит лишь тот, кто хорошо разбирается в этом, одном из самых элитарных искусств, либо тот, кто сделает сверхусилие. Если адекватная коммуникация и культурный обмен в нашем глобализированном мире по-прежнему невозможны (или возможны лишь ценой индивидуального гипер-усилия) означает ли это, что произведения искусства могут быть тем самым усилием, которым индивиды (художники) способны преодолевать отчуждение культур, языков, религий и пр.? Т.е. способно ли искусство быть посредником в коммуникации?

В заключение я бы сделала предположение, что большой интерес российских художников к действительности современного мира позволяет нам предугадать некоторые векторы развития современного искусства в будущем. Внедрение в социальную, политическую, экономическую и другие области, возможно, продиктовано попыткой найти новое (или правильное) место искусства в современном обществе. Лично для меня попытка преодоления тотального отчуждения современного общества кажется хорошим проектом для искусства в ХХI веке, тем более, что искусство обладает всеми необходимыми средствами если не для окончательного преодоления, то для того, чтобы создать нечто конструктивное и интересное на этом пути. Итак, говоря словами Брика, "вперед, к преодолению отчуждения!".



История | Проекты | Галерея | Участники | Пресса | Контакты